И были они смуглые и золотоглазые.

Достаточно простая последовательность движений приводит меня на её страницу. Я с легкостью их повторю и с закрытыми глазами – руки помнят. Иногда мне кажется, они выдавлены на внутренней части моей черепной коробки.
Я помню её голос. В разных интонациях. Знаю, как она смотрит. Помню, как она по-детски улыбается на всех своих снимках, или по-женски чуть расслабляет губы на некоторых. Мне известно много лишнего из её биографии, и даже немного из того, как именно она любит заниматься сексом. Мне кажется, я отношусь к ней даже с некоторой нежностью.
Это что-то вроде pervert kind of love, когда существование этого человека принесло тебе столько боли, небывалой, невообразимой раньше, что она переродилась в какую-то созависимость, почти любовь.
И ещё я помню её объятия. Она оказалась очень мягкой, с этими её волосами и губами.

Я не знаю, насколько справедливым было так поступать с нами обеими.

Мне неизвестно, знает ли она, что я не выиграла. Что я, как и она, не могу её просто отпустить, и что раз-на-раз по-прежнему ищу в её лице на фото ответ, почему. Думаю, знает. Не имея никаких доказательств моего присутствия (я же педант), чувствует. И от этого чуть-чуть легче.

55.7 кг.Это её жалобное, плачуще-детское: "Ты где? Ты гдее? Ты где?.." в трубке у моего уха Я навсегда запомню. Навсегда.